Pinkie Pie don't care. She does what she wants.
Горный уступ больше всего напоминал Рустику ступенчатый термитник: глиняные дома стояли очень тесно друг к другу и опоясывали горы выжженным на солнце глиняным ожерельем. Там, оказывается, провели электричество, что стало для Рустика полной неожиданностью: какие-то из окон горели неестественным желтым цветом. Это было очень… неорганично. Чёрные провалы смотрелись бы в этом месте куда естественней. Мертвый город, почти как некрополис в Памуккале, только тут почему-то ещё оставались люди – торговали сувениркой, шумели, жарили шашлыки, ездили на машинах, воровали и провожали туристов взглядами заинтересованных акул.
Этот город не должен быть живым. Ему это не идёт.
Зато вид вокруг потрясающий. Горы, горы, сплошные горы, густые шапки деревьев и долина внизу. Сейчас уже сумерки, но ещё можно рассмотреть ровные ряды виноградников, налипшие друг к другу грибницы деревенек и белоснежную извилистую дорогу, по которой вальяжно ходят наглые дикие козы – Рустик все ждал момента, когда он смог бы почесать одну из них за ушком. Они очень не пугливые и явно подкормленные туристами, так что проблем быть не должно, но мама…
Ох, мама. И какого чёрта они сюда отправились?
Рустик ненавидел туристические поездки. Он был домоседом, урбанистом, человеком, тошнотой реагирующим на навязчивую рекламу и излишнее внимание к своей персоне, ненавистником больших магазинов и ужасных шуток, а ещё плохо переносил жару… в общем, идея отправиться в Турцию была откровенно плохой.
Но, с другой стороны, это дало ему повод завести загранпаспорт. И немножко искупался в море. И потискал бесчисленных турецких котиков. И был шокирован тем, что, оказывается, в Турции тоже есть Старбакс и неформальные клубы: почему-то он был уверен, что там есть только бесчисленные чайные, шашлычные и убогие в своей роскоши паласы. Откуда тут может взяться американизированный гламурный Старбакс?
А, ещё, конечно, козочки. Ну хоть что-то в этой поездке было классное и приятное.
- Рустик! – мама резко потащила сына за рукав, и Рустик сморщился: он терпеть не мог, когда люди без его разрешения начинали его хватать. – Смотри, гид сказал, что там наш новый отель. Вот, его отсюда хорошо видно, ты смотришь? Какой красивый, правда?
И Рустик с ужасом узрел гигантского урода, стоявшего ближе к краю долины. В сумерках, конечно, эту штуку было не очень хорошо видно, но строители заботливо снабдили её подсветкой омерзительного розоватого цвета, отчего все эти псевдомраморные колонны, гнутая крыша в стиле позднего барокко, стены, с двух сторон украшенные какими-то мутными фресками, и чудовищные балконы производили впечатление выползающего из-под земли мифологического монстра. Этакая гигантская опухоль на фоне сонной турецкой горной долины.
- «Храм Семирамиды», - с гордостью сообщила мама, приняв ужас на лице сына за благоговейный восторг. – Мы там поживём три дня, а потом направимся в сторону Каппадокии. Там будет последний отель, три звезды… даже не знаю. У этого-то пять, привыкнем ещё к богатству… Правда, красивый?
- Ма, это пиздец, - честно признался Рустик, затем осторожно добавил: - Прости.
Мама разочарованно вздохнула, даже не одернув сына за грубость.
- Никогда тебе ничего не нравится, - с упреком произнесла она и пошла вслед за убежавшим вперёд гидом.
Рустик нервно выдохнул, коря сам себя и ненавидя всё вокруг: и эту поездку, и эти горные домики, плотно стоящие друг к другу, и сами горы, и тупых туристов вокруг, налетевших на сувенирку, и турецких жителей, и в особенности их новый отель – гигантский, пышный, уродливый, похожий на замок в какой-нибудь отстойной визуальной новелле.
Лишь козочки, которые вплотную подошли к автобусу и тыкались мягкими мордами в руки туристов, немного поднимали настроение.
Этот город не должен быть живым. Ему это не идёт.
Зато вид вокруг потрясающий. Горы, горы, сплошные горы, густые шапки деревьев и долина внизу. Сейчас уже сумерки, но ещё можно рассмотреть ровные ряды виноградников, налипшие друг к другу грибницы деревенек и белоснежную извилистую дорогу, по которой вальяжно ходят наглые дикие козы – Рустик все ждал момента, когда он смог бы почесать одну из них за ушком. Они очень не пугливые и явно подкормленные туристами, так что проблем быть не должно, но мама…
Ох, мама. И какого чёрта они сюда отправились?
Рустик ненавидел туристические поездки. Он был домоседом, урбанистом, человеком, тошнотой реагирующим на навязчивую рекламу и излишнее внимание к своей персоне, ненавистником больших магазинов и ужасных шуток, а ещё плохо переносил жару… в общем, идея отправиться в Турцию была откровенно плохой.
Но, с другой стороны, это дало ему повод завести загранпаспорт. И немножко искупался в море. И потискал бесчисленных турецких котиков. И был шокирован тем, что, оказывается, в Турции тоже есть Старбакс и неформальные клубы: почему-то он был уверен, что там есть только бесчисленные чайные, шашлычные и убогие в своей роскоши паласы. Откуда тут может взяться американизированный гламурный Старбакс?
А, ещё, конечно, козочки. Ну хоть что-то в этой поездке было классное и приятное.
- Рустик! – мама резко потащила сына за рукав, и Рустик сморщился: он терпеть не мог, когда люди без его разрешения начинали его хватать. – Смотри, гид сказал, что там наш новый отель. Вот, его отсюда хорошо видно, ты смотришь? Какой красивый, правда?
И Рустик с ужасом узрел гигантского урода, стоявшего ближе к краю долины. В сумерках, конечно, эту штуку было не очень хорошо видно, но строители заботливо снабдили её подсветкой омерзительного розоватого цвета, отчего все эти псевдомраморные колонны, гнутая крыша в стиле позднего барокко, стены, с двух сторон украшенные какими-то мутными фресками, и чудовищные балконы производили впечатление выползающего из-под земли мифологического монстра. Этакая гигантская опухоль на фоне сонной турецкой горной долины.
- «Храм Семирамиды», - с гордостью сообщила мама, приняв ужас на лице сына за благоговейный восторг. – Мы там поживём три дня, а потом направимся в сторону Каппадокии. Там будет последний отель, три звезды… даже не знаю. У этого-то пять, привыкнем ещё к богатству… Правда, красивый?
- Ма, это пиздец, - честно признался Рустик, затем осторожно добавил: - Прости.
Мама разочарованно вздохнула, даже не одернув сына за грубость.
- Никогда тебе ничего не нравится, - с упреком произнесла она и пошла вслед за убежавшим вперёд гидом.
Рустик нервно выдохнул, коря сам себя и ненавидя всё вокруг: и эту поездку, и эти горные домики, плотно стоящие друг к другу, и сами горы, и тупых туристов вокруг, налетевших на сувенирку, и турецких жителей, и в особенности их новый отель – гигантский, пышный, уродливый, похожий на замок в какой-нибудь отстойной визуальной новелле.
Лишь козочки, которые вплотную подошли к автобусу и тыкались мягкими мордами в руки туристов, немного поднимали настроение.